Статья написана в апреле 1991 года по заказу Н.М. Ройтмана, представителя московской газеты “Голос”. Как оказалось, заказывая статью о путях развития общества и решениях кризисных узлов, Ройтман ожидал от нас компромата на лидеров неформального движения и материала для ссоры внутри движения, а потому статья не была опубликована.

“Довели! До чего, проклятые, довели страну! Что они с нами сделали! Не-ет, хватит! Вон из Союза! Долой нынешнее руководство! Пусть будет хуже, лишь бы иначе! Ведь всё равно нам уже - всё…”

До чего мы стали бесцеремонны с сильными словами! Но ведь не чувствуем ни гибели, ни края, ни пропасти, иначе инстинкт самосохранения заставил бы нас трезво подумать и взвешенно поступить. Впрочем, бывает и так, что люди гибнут от паники - правда, при этом перестав быть Homo Sapiens.

И при всем этом жизнь добра и прекрасна в своем многообразии. И жестока в простоте своих законов. Все живое живет, пока следует им. И каждый цветок, каждая кошка мудро следует, каждая бактерия - и та живет, пока чтит их. И только мы, записав себя однажды в цари Природы, решили, что царям закон не писан, а теперь в амбициозном угаре устраиваем пир во время чумы.

На этом пути мы можем сколько угодно метаться от партии к партии, от аллилуйи до анафемы всем земным и небесным руководителям, от истового всеобщего труда до всеобщей апатии и саботажной видимости труда, даже до рек крови. С неумолимой однозначностью мы будем обречены до тех пор, пока будем идти поперек моста. И сколько бы мы ни меняли концепций и кумиров, это будет так же искусственно и далеко от реальной жизни, как игра на игровом автомате. Пока не скажем себе правду. Правду - без всяких оправданий и компромиссов, правду - какой бы неприятной она ни была, правду - без всяких утаек в объяснении или умолчании. Всю, полную правду, о себе самих, через “не могу”, до конца. Не кому-нибудь, не вслух - себе самим, внутри. Это не должно перейти в слова. Это не должно перейти в самоедство или самооправдание. Это не должно иметь внешних проявлений, ибо они нарушают качество внутренней работы. Эта не количественная, а качественная работа не должна занимать много времени, ибо нельзя долго стоять на одной ноге, подняв другую над краем, а надо еще успеть осмотреться и опустить ногу на верное место.

Это не поучение, не менторство, не желание “показаться”. Но как иначе сказать людям слова, которые люди знают, но упрямо не говорят их себе? Мы утонули в компромиссах, у нас стерлась грань между реальным и придуманным и мы готовы погибнуть, отстаивая свои иллюзии как самое святое и неприкосновенное, даже прекрасно сознавая их абсурдность - в силу логики абсурда, которую мы намеренно выработали, чтобы гнуть под нее свой мозг и свою душу. Откуда это и зачем - вопрос другой; сегодня давайте говорить о том, что именно эта логика абсурда и есть то сокровище, с которым мы не расстанемся даже перед лицом гибели. Впрочем, иногда мы делаем вид, что посягаем на наши иллюзии, но под этим видом безжалостно расправляемся с остатками здравого смысла. Но Его Величество Абсурд - неприкосновенен. В бедах же, которые на нас валятся из-за этого, готовы видеть беспощадность судьбы, бесчеловечность людей, чей-то злой умысел - но нашего вклада в этом нет. Или есть, но “все мы сволочи”. А и то, и другое - фразерство, поза и ничего более. Так каким же, скажите на милость, может быть наше положение при таком состоянии внутри нас? такое и есть, какое заслужили, вернее - выслужили.

При таком положении дел ни одна самая блестящая идея, ни одна скрупулезно отработанная программа не будет и не сможет быть реализована, пока мы не начнем с того, что станем уважать себя. Не себя лично в своей мелкой амбициозности и оправдывании своего бессилия и глупости (это мы и без напоминаний осуществляем довольно рьяно), а себя как общность, как совокупность больших и малых талантов нашего народа, направленных на взаимоуважение и взаимовосхищение успехами и достижениями нашего народа как равноценной части мирового сообщества. Что бы ни говорилось, но они есть в нашем обществе, они постоянно и неустанно, пренебрегая и сном, и безопасностью пытались и пытаются повернуть наши заржавевшие мозги на путь реальных преобразований, вытянуть за нас весь необъятный воз, который называется - процветание народа. Они есть, сколько бы нас ни убеждали в том, что Сталин с Брежневым выбили лучшие силы и их у нас нет. Врут, нагло врут! Россия всегда славилась, до ревности и зависти других народов, и будет славиться своими талантами, как бы это ни было неприятно западным политикам. Как бы ни хотели некоторые ретивцы опорочить звезды русской культуры, но наши иконы уже тысячу лет изумляют мир, как и наш Достоевский, наш Шевченко, наши Ломоносов, Петров, Яблочков, Менделеев, Попов, Зварыкин, Доливо-Добровольский, наши Куинджи, Репин, Рерих… да разве можно перечислить всех! Разве не считают французы великими своими наших Тургенева, Бунина, Шаляпина, Малевича, Кандинского? Разве не хранили как святыню полтораста лет пушкинский архив? Разве не считают американцы великими американцами Рахманинова, Шнитке, Ростроповича, Вишневскую, Барышникова, Бродского, Солженицына? Разве не Сикорский создал чудо американской авиационной техники? Разве не Богданов создал основы кибернетики, которые Винер от своего имени переписывал абзацами без ссылок? Наши они, наши, и весь мир это знает и признаёт, хочет того или нет. И постыдно нам говорить, что это - в прошлом. Разве не наши Лузин и Марков, Тамм и Прохоров, Капица и Седов, Циолковский и Королев, Пустовойт и Вавилов, Зеля и Шилов, Атлантов и Хворостовский, Каспаров, Бубка, Лобановский, Михайличенко изумляют мир в наше время? А Белоусова и Протопопов? А сколько неназванных? Или мало наших открытий, изобретений, технологий продано за неприличные гроши или даже просто воровски вывезено и вывозится за рубеж?

Давайте закроем навсегда тему нашего бескультурья и отсталости. Их не было и нет, как нет многих надуманных вопросов из навязываемого нам комплекса нашей неполноценности, в том числе национальных вопросов. Есть люди. Разного характера, разного склада, разных национальностей, и среди этих людей есть гении и подонки, есть добрые и злые, есть мягкие и бескомпромиссные. И все они составляют ту единую общность людей, которая называется потерянным словом - МЫ.

Так давайте же не махать топорами, как на лесоповале, а остановимся, вдохнем полной грудью воздуха, переведем дух и пять минут подумаем, рубить ли нам? А если уж рубить, то что рубить? И как рубить?

Можно снять Лигачева, Горбачева, Павлова, Ельцина, Абалкина, Попова… - кому кто не нравится. У нас теперь демократия, у нас теперь всех можно снять. Кого только ни захочешь - всех можно снять. Но ведь дело не в этом. Древние говорили: “… если выгода не будет стократной, законов не меняют, если успех не будет десятикратным, не меняют орудия. … Когда подражают древности, не совершают ошибок”. Мы же говорим - пусть хуже, но иное. И в этом корень. Нельзя тасовать людей и судьбу всего народа как потрепанную колоду карт. И хватит проводить социальные и экологические эксперименты. Если уж и снимать, то надо знать точно и определенно, что мы хотим вместо этого и какие лидеры нам это реализуют. И, что немаловажно, как они это реализуют. Ведь ненароком можно и не дожить до “светлого будущего”. Не лучше ли обратиться к той простой мудрости, к тем мыслям, которые определяли основу устойчивой жизни наших предков и лежат в основе всего законодательства всего цивилизованного мира? Не беда, что эти мысли просты и многим кажутся банальными. Главное - не понять эти мысли с царственной небрежностью, а следовать им до конца, не сворачивая, не лукавя и не оправдывая свою непоследовательность, бездействие и мнимую беспомощность. Потому что сейчас эти истины, которые были широкой, тореной дорогой для всех поколений, превратились для нас в узкую, извилистую тропку, которая может отвести нас от пропасти на нормальный путь, но может и потеряться в траве наших амбиций. И только от нашего внимания и расторопности зависит наша жизнь и благополучие потомков.

А мысли проистекают из простых, древних как мир житейских истин.

Общество, как любой организм, который живет в соприкосновении с внешностью и имеет внутренние структуры, может выжить в том и только том случае, если сможет правильно приспособиться и нейтрализовать негативные внешние воздействия, правильно использовать выгодные ситуации, а главное - построить внутренние структуры таким образом, чтобы они подавляли все вредные подвижки внутри общества, нарушающие его иммунитет, и всемерно и безоговорочно поддерживали и развивали прогрессивные ростки, постоянно появляющиеся в данном обществе. И здесь, кстати, становятся бессмысленными споры о прогрессивности или регрессивности того или иного типа общества. На примере Запада и Востока мы видим, как в самых развитых странах, которые мы огульно называем капиталистическими, часто-густо благополучно уживаются и феодализм, и рабовладение, и общинный строй, и монархизм; как всё это переплетено и ненасильственно увязано и прогрессивно в меру процветания всего общества. А демократия, о которой долгое время твердили большевики-коммунисты, в каждой стране принимает свои особенности и оттенки, причем не связанные с так называемыми национальными особенностями, а обусловленные простой житейской формулой - “удобно”. Если разобраться в философско-гносеологическом аспекте, определяемом данной формулой, то несложно выявить, что в основе этого определения лежит принцип равенства возможностей для всех классов, подклассов, прослоек, группировок и отдельных людей в меру их полезности обществу. Одновременно с эти все нестабильности, возникающие в этих обществах, как раз и обусловлены нарушением данного принципа, поскольку, кроме всего прочего, он определяет и целесообразность произведенного труда, и удовлетворение каждого члена общества своим образом жизни, и меру ответственности каждого индивидуума по отношению к окружению. Этот банальный принцип “удобно” может стимулировать великие начинания или ввергнуть страну в хаос великого кризиса, поскольку он заложен человеку и общности людей самой природой, породившей нас, у которой, кстати, нет специальных законов созидания, как и нет специальных законов разрушения. Законы ее едины и для добра, и для зла. И только мера их воздействия на общество, точнее говоря - баланс воздействия и наших реакций на эти воздействия - определяет зыбкую грань, отделяющую жизнь от гибели, радость от горя, процветание от упадка. Всё живое живет и сохраняет свой вид и генофонд, пока способно поддерживать этот баланс жизни.

Второй равной по важности и сплетающейся с первой во многих аспектах житейской истиной является принцип - “выгодно”.

В банальном понимании этот принцип, как правило, ассоциируется с понятием наживы и благополучия. И в нашем государстве, основанном на тоталитарном, насильственном равенстве и навязываемом принципе аннулирования денег как меры стоимости при переходе к коммунизму, данный принцип сильно отдавал запахом тюремной камеры. Вместе с тем, многие поколения моноправящего класса не только убедились, что принцип “выгодно” нельзя искоренить в людях, не отобрав у них жизнь, но и сами они сплошь и рядом погрязли в поклонении банальному его прообразу - золотому тельцу. И как бы они ни опровергали на всех углах этот принцип, он в них сидит крепко. И должен сидеть крепко, как и в любом живом существе.

Ответ на вопрос об экономических, правовых и этических корнях данного принципа можно и должно искать только в балансе. Нельзя быть долго счастливым среди несчастных. Нельзя быть долго процветающим среди убогих. Нельзя владеть умом, честью и совестью эпохи единолично. Это чревато тем, что мы сейчас имеем. И будем иметь еще хуже, пока не осознаем банального как сама жизнь баланса. А он заключается в следующем.

Забота каждого производителя - при минимальной себестоимости и максимальном количестве производимого продукта (материальных ли ценностей или духовных, спортивных достижений или оперативных структур управления и т.д. и т.п.) получить максимальную прибыль. Забота любого продавца - поменьше и подешевле купить, подороже продать. Забота любого потребителя - дешевле и побольше купить и то купить, чего нет ни у кого. И всё это закономерно и обусловлено спецификой самой человеческой деятельности. Баланс может и должен устанавливаться государством как структурой, координирующей все производительные силы общества. У нас же великие советские экономисты долго и напряженно вели дискуссию о приматах той или иной сферы деятельности, вводя надуманные алогизмы типа групп товаров и производств, считая дневную норму потребности человека и пытаясь, сидя на шпиле Спасской башни, угадать минутные желания жителя Камчатки. И доугадывались… Поскольку в действительности приматов в экономике нет и быть не может, а есть они только в зоопарке. Как нет и выхода из сегодняшнего тупика в персональной опеке и навязанном, кликушеском милосердии. Не государство должно давать человеку блага, и не забота государства - что человеку знать, уметь, делать. Его забота - помочь, если попросят, защитить, если грабят и отсечь то вредное, что признано самим обществом вредным.

В связи с этим все формируемые законы должны определять не тропку на минном поле, а широкую, укатанную дорогу, в рамках которой все члены общества могут двигаться в любом направлении, с единственной координацией движения, предотвращающей аварии. Упор же наших псевдоюристов на юридическое равенство законов и подзаконных актов является одним из грубейших нарушений биологических законов общества, поскольку закон утверждается народом или его представителями, а подзаконный акт - министерством или ведомством. А следовательно, любой подобный закон, рассчитанный на существование и юридическую силу подзаконного акта, может нивелироваться изменением последнего в соответствии с удобством некоего узкого круга лиц и их ведомственными интересами - и переставать действовать, нарушая баланс выгоды в обществе.

Точно так же вопрос о так называемой гибкости законодательства является надуманным самовраньем управляющего класса. Закон должен быть точен и, как сказано выше, определять широкую дорогу. Так называемая же гибкость не улучшает закон, а позволяет определенным кругам за счет мздоимства выскальзывать из-под меча Фемиды. Но вор не может воровать в одиночку, не делясь с теми (или не уничтожая тех), кто это видел. А значит, имея возможность уйти от закона, он является той раковой клеткой, которая пускает зловещие метастазы. И их нельзя искоренить резекцией. Существует только один способ: создать законы, однозначно реагирующие на вполне определенные действия членов общества. Заставить же исполнять эти законы можно только в том случае, если по самому принципу издания законов они вступают в силу без разъяснений и министерских подзаконных актов и нарушение этих законов приводит к равному и пропорциональному наказанию по закону и эти законы не могут быть никем и ни при каких обстоятельствах отменены или поправлены, кроме самого законодателя - народа.

Если же просмотреть подавляющее большинство подзаконных актов, когда-либо выпускавшихся в нашей стране, то вырисовываются две закономерности: во-первых, все они начинаются с точного указания структур управления и подчинения при неопределенных функциональных обязанностях, а во-вторых, все подзаконные акты в первую очередь дают расширительное толкование этим структурам в отношении грабежа собственности при одновременной неясной и расплывчатой формулировке ответственности данных структур за грабеж. И до тех пор, пока в ведении государственного аппарата будет находиться право по своему усмотрению забирать у членов и групп общества собственность и прибыль и по усмотрению некоего узкого круга лиц централизованно распределять это “приобретение”, до тех пор ни один закон работать не будет, как не будет и баланса. Какими бы красивыми фразами ни прикрывались политики. Потому что выгода может проявиться только в балансе. Если же государство, прикрываясь идеями помощи и милосердия, многократно удорожает стоимость продукта труда (путем выкачивания экономически необоснованной сверхприбыли), оно тем самым само, преднамеренно стимулирует развал экономики, поскольку каждый производитель одновременно является потребителем. Если он мало получил за товар, но вынужден дорого покупать, то при жестких ценах проявляется инфантильность как к процессу труда, так и к прогрессу производства и общества в целом, - что, как известно, требует средств; а при свободных ценах стимулируются инфляционные процессы и опять-таки апатия, обусловленная неуверенностью в завтрашнем дне. Точно так же, если государство будет считать прибыль, получаемую каждым производителем за свой товар, и усаживать в каждом кошельке счетчика медяков, определяя, много или мало человек заработал, то это опять-таки приводит к нестабильности производителей и апатии к прогрессу производства. Одно слово - невыгодно. И этим определяются все основные тенденции и кооперативов, и госпредприятий, как например - сорвать куш и спрятаться; сделать что-то попроще, но подороже; сгноить, но не продать без “левой” выгоды, и т.д.

И еще один аспект хотелось бы в этом отношении рассмотреть. Он впрямую перекликается с самым первым вопросом данной статьи: самоуважение общества.

В последние десятилетия в обществе усиленно культивируется принцип превосходства зарубежных товаров, технологий, культуры. И одновременно с этим проводится нелепая политика страны-побирушки, заглядывающей в рот западным и псевдозападным бизнесменам. Заранее просим извинения за точное, хотя и неприятное адресату слово, но это - жадность быдла. Ибо любой уважающий себя человек если и берет взаймы, то не на жратву, а чтобы организовать собственное дело; не распродаёт свою совесть и достоинство за отлежавшие срок пригодности консервы и туфли для покойников, а в первую очередь задаётся вопросом: какие производства работают, какие ресурсы есть, кто является в стране носителем новых технологий, решений, идей, какие условия нужно создать для того, чтобы гарантированно закрепить авторство и обеспечить реализацию данных технологий и решений в практике, отметая, в полном смысле слова, все противодействующие факторы, сколь влиятельными лицами они бы ни формировались. Поскольку влиятельность лиц должна определяться их полезностью обществу, а не собственным гонором и принадлежностью к кланам. И когда многочисленные депутатские группы сетуют на нехватку государственных ресурсов, они жирной чертой подчеркивают свою бездарность, поскольку основным и главным является не поиск средств как таковых, а предоставление прав и возможностей, уничтожение ручейков наживы, обусловленных разрешительным правом, и получения всеми без исключения государственными службами платы не из налога, а из той доли прибыли, которую приносит данное ведомство в копилку общества. Не больше. Внутренняя же структура всех ведомств, как и норма прибыли производителей, является делом самих ведомств и самих производителей. В связи с чем прямой налог, который платят производители, должен быть не удавкой, а осознанно понимаемой выгодой уплаты данного налога. И налог должен взиматься не с прибыли, не с дохода, а с оборота средств (не путать с налогом с оборота - сверхприбылью!), поскольку и доход, и прибыль являются заботой самого производителя и никого больше. А вот индексация цен в столь сложный для страны период - просто необходима. И то, что от нее отбиваются всеми правдами и неправдами, с каждым днем усугубляет положение. Поскольку все высокопарные речи о свободном рынке являются блефом. И если не стимулировать производство, а, понимая рынок в смысле базара, отпускать цены, то это означает превращение баланса в примата.

Конечно, по всем затронутым вопросам нужно говорить значительно больше и определеннее прорисовывать структуры. И они есть и очевидны. И они не настолько громоздки, как кажется на взгляд. И время у нас есть - правда, только в том случае, если будем идти, а не метаться. А если будем и дальше сетовать на отсутствие времени, условий и доброго дядюшки, то ни через два, ни через три года и т.д., ни благодаря военной диктатуре у нас ничего не будет. И будут немцы цедить сквозь зубы: “Russisch Sweine”, и таланты наши будут уплывать на Запад, а мы потом будем возвращать их останки. Потому что, не уважая себя, не оценивая трезво свое удобство и свою выгоду через выгоду и удобство всего общества, мы будем достойны той оценки, какую нам дают. И в конце концов будем растоптаны неумолимостью биологических законов.