|
|
|
|
| По сцене прыгает и
слепит ТЮРЕМЩИКА солнечный зайчик.
Другие ликующие ТЕНИ пляшут вокруг ДРУДА,
поющего ТЮРЕМЩИКУ из-за двери.
ДРУД : Хочешь – лишь дверь приоткрой мне, Хочешь – ко мне загляни! Хочешь – увидишь такое, Что и в глазах зарябит:
Эти холмы – это золота слитки, А цветы на них – жемчуга; Между ними вьется речушка, В ней серебряная вода! |
| Оторопев, ТЮРЕМЩИК с минуту гневно набирает воздух, надеясь разразиться пальбой ярких и грозных слов.
ТЮРЕМЩИК : Ну да! Ищи дурака! Ну да! Чудес не бывает! Ишь, придумал: в тюрьме река Золотые холмы омывает! |
| Но голос его прозвучал бессильно, сладко заныло сердце: рой странных мыслей смешал настроение‚ в нем начал засыпать стражник, и хор любопытных голосов, кружа голову, жарко шепнул: смотри, слушай, узнай!
Слышишь, псих, я тебе говорю, Здесь тюрьма, а не дом сумасшедших! Но в окошко я все ж посмотрю, Кто там несет несуразные вещи? |
| Едва дыша, переступил он на цыпочках несколько раз возле двери в нерешительности, смущении и волнении. Вновь раздался тот же ровный, мягко овладевающий широко раскрывшей глаза душой голос узника.
ДРУД : Лучше побудь моим гостем, Лучше ко мне заходи. Здесь ты увидишь такое, Что и в глазах зарябит:
Слышишь, слышишь звуки гитары, Слышишь, слышишь звон хрусталя? Слышишь, смех и песни красавиц Ждут тебя, ждут тебя, ждут тебя! |
| Как издалека, тихо прозвенела струна, и часовой вздрогнул. Уже не замечал он, что стоит, жарко и тяжело дыша, всем сердцем перешагнув за дверь, откуда долетал смех, рассыпанный среди мелодий невидимых инструментов, наигрывающих что-то волшебное. Ни заботы, ни страха не принесли ему благочестивые мысли о матери божьей, как чужие, возникли и исчезли они. “Открой же, открой!” – прозвучал женский голос, самый звук которого рисовал уже всю прелесть существа, говорящего так нежно и звонко. Вновь ясно отозвались струны, – выразили любовь, тоску, песню, вошли в душу и связали ее. “Была не была”, – подумал ТЮРЕМЩИК, отпирая дверь. Нырнув в открытую дверь над его головой, ДРУД пробил стеклянный свод замка. Завыл ветер; осколки стекол, порхая в глубину пролета, со звоном раздробились внизу. Посвистывая, пошло вниз железо: распиленные наручники, кандалы и пояс, воя и гудя, как снаряд, дошли до тюрьмы и раздробили дымовую трубу. ТЮРЕМЩИК повел глазами, и тяжко грохнулась на него тюремная пустота.
ТЮРЕМЩИК : Козни коварные, игры опасные! Не сносить головы мне теперь! Черт сподобил нарушить инструкцию, Приоткрыть распроклятую дверь!
Обдурил, охмуритель проклятый! Ну да что уж, сам виноват…
О, да он мне выкуп оставил: О, какой бриллиант! О, какой бриллиант! |
| (Читает записку, в которую был завернут невиданной величины и красоты бриллиант).
“Пришлось обмануть Вас, увы. Но будьте свободны и Вы”.
Убегает. |
