Каравашкина О.Н.

Основополагающие аспекты преодоления экономического кризиса на Украине

Влияние законов потребления на устойчивость экономического развития общества

Мы все, от государства в целом до каждого гражданина в отдельности, являемся потребителями – это так же справедливо, как и банально. Вместе с тем, мы очень редко задумывались над теми законами, которые нас принуждают потреблять то или иное изделие, продукт, заставляют читать книги, смотреть или не смотреть фильмы. Вернее, это мы – граждане предкоммунистической системы – мало об этом задумывались, полагаясь более на внутренние инстинкты и эмоции. На Западе об этом задумывались и раньше, и глубже. Это проистекало из того простого факта, что последние 80 лет мы стоили экономику производства товаров, а на Западе в течение как минимум 300 лет развивали экономику потребления товаров. Из этого же различия проистекает и то следствие, что в целом добротные и в основном качественные товары у нас выглядели так, будто при их изготовлении использовался один-единственный инструмент – пила “Дружба”, и то очень плохо разведенная и ржавая. Сейчас же, достаточно быстро усваивая первые азы науки потребления, мы резко меняем облик многих своих товаров, показывая, что наш профессионализм не ограничивается возвратно-поступательными движениями. Хотя, конечно же, не стоит забывать, что это первые, внешние, самые легкоусваиваемые навыки. Мы обязаны помнить, что просто тем самым, что сделали евроремонт в офисе, поставили на каждом углу рекламные плакаты или научились периодически разбрасывать рекламные листки по почтовым ящикам, мы существенно спрос на наши товары не поднимем. Так же, как не сможем заставить потребителя, т.е. всех нас, покупать отечественные товары только из чувства патриотизма. “Случайный рекорд и реклама недостаточны для прочного завоевания рынка. Настоящее дело – не то же самое, что спорт. Нужна деловая этика” [Форд, с. 55]. Потому что, когда потребитель приобретает товар, он прежде всего решает для себя следующие проблемы:

1) Как связан ассортимент предлагаемых товаров с теми непосредственными потребностями покупателя, которые обусловливают сам факт приобретения товара?

2) Как соотносятся цены предлагаемых товаров с комплексом главных эксплуатационных свойств, необходимых покупателю?

3) Насколько надежен, качественен товар и насколько гарантирован и велик срок его эксплуатации или потребления?

4) Насколько приобретение данного товара повышает престиж покупателя в его окружении?

Этот комплекс вопросов может быть легко сведен к общему закону потребления, согласно которому основным стремлением покупателя является приобретение наиболее дешевого, наиболее качественного, наиболее эффектного и многофункционального товара. Этот закон определяет наиболее общую направленность покупательского спроса. Но он не единственный. На следующем уровне перед покупателем встает новый ряд уже более меркантильных вопросов, обусловленных привычками, характером, обеспеченностью, стабильностью общественного положения, а также личными вкусами, понятием красивого и т.д. У этого уровня также есть свои закономерности, обусловленные и менталитетом, и законом насыщения потребительских свойств товара, и закономерностью сезонных, предпраздничных и т.д. колебаний спроса и цен на товары, и модой, и подражанием, и т.п. Государство же как координирующий орган общества в своей экономической политике должно учитывать все вышеназванные закономерности, добиваясь с одной стороны наиболее полного, качественного и всестороннего удовлетворения потребностей, а с другой стороны – сохранения стабильного финансового, экономического и политического положения общества.

Но, как мы видели ранее, требование стабильности экономических структур очень часто противоречит понятиям наиболее полного удовлетворения потребностей для отдельного потребителя. Противоречия же эти в свою очередь сводятся, как ни покажется это странным, к противоречиям между рабочим, служащим и предпринимателем, а более конкретно – к уровню заработной платы. Такое резкое сужение зоны противоречий при самом широком разнообразии форм потребления обусловливается тем, что сколь ни разнообразны потребители продукции, являющиеся одновременно производителями своей продукции, конечная цель производства – это удовлетворение бытовых потребностей всех граждан своего государства. Ведь для того, чтобы заплатить рабочим, инженерам и себе, предпринимателю, за производство тех же станков, необходимо, чтобы у покупателей были на это средства. В свою очередь, этими покупателями могут быть только производители другой продукции, поскольку в быту станки, как известно, не нужны. Данная цепочка будет развиваться до тех пор, пока не упрется в “товары народного потребления” – т.е. те товары, которые обеспечивают жизнедеятельность и благоустройство каждого мещанина и селянина, а значит, и тех рабочих, которые производили всё оборудование в этой длинной цепочке производства-потребления. “Откуда идут деньги, которые заставляют вертеться колеса? Разумеется, от потребителя. Успех в производстве зависит исключительно от искусства производителя служить потребителю, предлагая то, что ему нравится. Ему можно угодить качеством и ценой. Больше всего ему можно угодить высшим качеством и низкими ценами, и тот, кто сможет дать потребителю лучшее качество по низшим ценам, непременно станет во главе индустрии – безразлично, какие бы товары он ни производил. Это непреложный закон” [Форд, с. 119].

Следовательно, если последнее звено цепочки будет отсутствовать, то во всей цепочке купли-продажи исчезнут финансовые средства для осуществления этих операций, что приведет к естественной остановке всей цепочки производств – т.е. к схлопыванию экономической структуры.

В свете этого интересно рассмотреть в качестве примера одну из идей сторонников монетарной системы регулирования рынка, которая заключается в том, что для запуска вышеуказанной экономической цепочки достаточно будет обеспечить все ее звенья финансовыми средствами путем формирования так называемых “фиктивных фондов”. То есть создаются определенные мощные фонды для обеспечения предприятий безналичными долгосрочными кредитами, которые могут использоваться для покупки оборудования, сырья и т.п., кроме заработной платы – чтобы избежать финансовых нарушений. Фиктивными же они называются именно потому, что создаются не на основе бюджетных перерасчетов или иных источников, а как финансовый источник ниоткуда. Вначале это может показаться насмешкой, ведь ниоткуда ничто не берется. Но в том-то и дело, что в ситуации, в которой оказалась Украина вследствие долгого государственного демпингования спроса, эта идея не является игрой воспаленного мозга, поскольку, действительно, на производство нужны деньги, которых нет и никто не дает. Но может быть, таким образом можно поднять экономику? Что ж, рассмотрим подробнее.

С появлением у предприятий средств на закупку сырья и оборудования резко повысится покупательная способность, и эта волна распространится вдоль всей экономической цепочки - как, кстати, это и бывает каждый год с появлением бюджетных средств у госпредприятий. В течение полугода безналичные кредитные вливания перейдут от потребителей к производителям продукции и дадут последним возможность произвести продукцию под гарантированный сбыт – что они и сделают, но без усовершенствования продукции, поскольку на это денег не хватит. Выпустив товар, производители столкнутся с прямой необходимостью иметь, кроме безналичных, еще и наличные деньги, чтобы выплатить заработную плату за производство этих товаров. Но где же они возьмут наличные средства? В банках, под гарантию сбыта? Или государство напечатает дополнительно?

Предположим, что у производителей тем или иным образом все-таки появились деньги и они выплатили заработную плату. Тогда работники начнут покупать больше товаров и тем самым повысят спрос на товары народного потребления. Но за счет чего удовлетворят этот повышенный спрос производители? За счет установления нового оборудования или развития новых технологий? Нет, в первую очередь за счет неиспользованных, законсервированных мощностей своих предприятий и повышения цен. Это дешевле и проще, а значит, с существующей точки зрения, выгоднее. Таким образом, сами предприятия будут играть роль демпфера, потому что рост спроса на товары народного потребления не приведет ко второй волне спроса на оборудование, научные разработки и т.д., который должен был бы сформироваться у производителей товаров народного потребления и распространиться по всей экономической цепочке. А значит, все зомбированные кредитами предприятия, выпустив первые партии товаров, снова окажутся без заказов, что в свою очередь приведет к падению спроса на товары народного потребления. И это будет продолжаться до установления депрессивной ситуации, но с инфлированной гривной и возросшим долгом предприятий.

В результате видим, что в экономической цепочке развивается быстро затухающая волна спроса-предложения, обусловленная сильным демпфированием процесса неиспользованными возможностями предприятий. И вот этот процесс будет реальностью. При этом не следует забывать, что он будет усугубляться резким оттоком средств в теневую экономику и неминуемыми инфляционными процессами.

Следует заметить, что аналогичное решение получается и в случае использования внешних инвестиций без регулирования спроса-предложения. Это показывает, что никакие импульсные денежные инвестиции ни отдельным структурам, ни всем структурам в целом без сбалансирования спроса-предложения неспособны решить вопрос уверенного возрождения экономики Украины.

Аналогично, если все предприниматели будут увлекаться только удовлетворением бытовых потребностей населения, то они не смогут развивать технологию своего производства и тем самым будут вынуждены, в силу допотопности технологического уровня, насыщать рынок неконкурентоспособной продукцией, ухудшая ее качество по мере развития инфляционных процессов, обусловленных погоней за прибылью и экспансией иностранных товаров (о последнем мы поговорим отдельно в разделе, посвященном внешнеэкономической деятельности). “Бедность на свете порождается в редчайших случаях отсутствием ценностей, но главным образом недостатком денег. Мировая борьба наций на почве торговли, ведущая к мировому соперничеству и войнам, только один из таких фактов в их отношении к человечеству. Попытаемся положить основания лучшему методу” [Форд, с. 155]. В первую очередь нам следует определиться с понятием самой заработной платы. Для рабочего, служащего, преподавателя это как будто вполне понятно. А для предпринимателя? Если судить по-пролетарски, то общая сумма средств, остающаяся предпринимателю после выплаты всех заработных плат прямым участникам производственного процесса, несоизмерима с заработной платой рабочего, а значит, налицо явная эксплуатация. Но как мы выяснили ранее, предприниматель также является участником производственного процесса: он вкладывает свои знания, труд организатора, точно так же, если не гораздо больше, тратит время на налаживание производственного процесса, сбыта продукции и т.д. А значит, он также должен получить заработанную им плату. Кроме того, на нем лежит ответственность за реконструкцию, развитие производства, закупку оборотных фондов, на что уходит львиная часть вышеназванных сумм. Наконец, если предприятие принадлежит ему, то он должен получить ту часть прибыли, которая производится принадлежащим ему оборудованием. Ведь если мы в начале данной работы признали, что прибыль рождается как живым (работниками), так и неживым (оборудованием, сооружениями) трудом в пропорции их конкретного вклада в готовое изделие, то мы должны признать и тот факт, что при распределении результатов труда каждый должен взять ту часть, которую внес. А значит, предпринимателю по праву принадлежит та часть средств, которая обусловлена вкладом его личных станков, участвовавших в процессе рождения прибавочного продукта. Кстати, если собственником станков является государство, то вышеуказанная часть прибыли принадлежит ему, и это и есть та самая дополнительная прибыль, которую оно имеет право получить, кроме налога.

Отсюда мы видим, что сам вопрос заработной платы и эксплуатации сводится не к тому, кто сколько получает, а к тому, насколько пропорционально получают все участники производственного процесса. К которым относятся и государственные органы: государственные учреждения, научные и учебные организации, органы внутренних дел, армия – поскольку все они обеспечивают жизнедеятельность и развитие общества в целом. А потому налог, в сущности, является заработной платой за ту конкретную работу, которую произвели опосредованно все вышеуказанные структуры для изготовления и реализации предприятиями их конкретного продукта. И этот вывод очень важен для уяснения истинной сущности налога.

Таким образом, общее противоречие между стабильностью экономической структуры и уровнем потребления действительно сошлось к вопросу о заработной плате. И даже не к нему, а к определению, кто кому и сколько должен платить. При этом с одной стороны необходимо ответить на серию вопросов: “Что должен платить работодатель? Сколько должны получать рабочие? Все это второстепенные вопросы. Главный вопрос вот в чем: Сколько может платить предприятие? Одно ясно: ни одно предприятие не может вынести расходов, превышающих его поступления. Если колодец вычерпывается быстрее, чем к нему притекает вода, то он скоро высохнет, а раз колодец иссякнет, то те, кто черпал из него, должны страдать от жажды” [Форд, с. 105]. “Дело само определяет границы платы. Но разве дело должно иметь границы? Оно само ставит себе границы, следуя ложным принципам. Если бы рабочие вместо всегдашнего припева: “предприниматель должен платить столько-то”, заявляли бы лучше: “предприятие должно быть так-то организовано и расширено, чтобы могло давать столько-то дохода”, они достигли бы большего. Ибо только само предприятие может выплачивать ставки… Предприниматель не в силах сделать этого, если предприятие не дает гарантии” [Форд, с. 106].

С другой стороны, “рабочий, который подходит к своему повседневному делу с таким чувством, что, несмотря на все его напряжение, оно никогда не в состоянии дать ему достаточно дохода, чтобы избавить его от нужды, этот рабочий не в таком настроении, чтобы хорошо выполнить свое дело. Обратно, когда рабочий чувствует, что его дело не только удовлетворяет его насущные потребности, но сверх того дает ему возможность чему-нибудь научить своих ребят и доставлять удовольствие своей жене, тогда труд будет его добрым другом, и он отдаст ему все свои силы” [Форд, с. 107]. Поэтому “повсеместное высокое вознаграждение равносильно всеобщему благосостоянию – разумеется, предполагая, что высокие ставки являются следствием повышенной производительности. Повышение платы и понижение продукции было бы началом упадка хозяйственной жизни” [Форд, с. 110, курсив наш – авт.].

С третьей стороны, существует и тот фактор, что для части предпринимателей легче решить вопрос о понижении заработной платы, чем совершенствовать структуру управления и само производство. Какую позицию может и должно занимать государство в столь деликатном вопросе? Может ли оно, например, предписать предпринимателю платить наемным служащим 40 % стоимости продукции (что в среднем соответствует западноевропейским меркам)? При этом возникает встречный вопрос: почему 40, а не 35 или 45? Каждая отрасль и каждое предприятие каждой отрасли имеет свой уровень автоматизации, свой, характерный только для него технологический цикл и т.д. Поэтому естественно, что данный процент для всех них будет различен. Может быть, тогда есть смысл установить жесткие вилки ставок для всех профессий и квалификаций, как это делала советская система хозяйствования? И здесь мы сталкиваемся с очень характерным явлением - иждивенчеством. Работники будут искать не то предприятие, на котором можно было бы прилично заработать, а то, на котором при той же ставке они затрачивали бы меньше труда – что в общем соответствует росту заработной платы при падении производительности. Государству же, понятно, выгодно сохранять связь “заработная плата – производительность”, о чем говорилось выше.

Решение этой классовой, антагонистической проблемы может лежать только в комплексном использовании государством нескольких регуляторов сразу по следующей схеме. С одной стороны, никаких предписаний предпринимателям в отношении уровня заработной платы на каждом предприятии. С другой стороны, активная поддержка профсоюзного движения в обоснованных требованиях уровня оплаты труда, определяемых коллективными договорами. С третьей стороны, баланс спроса-предложения на рынке через понижение совокупного индекса цен на товары при нежелании производителей установить баланс “заработная плата – производительность” на своих предприятиях.

Обоснование действия данной схемы просто. Не вмешиваясь впрямую в дела предприятия, государство дает возможность предпринимателю самому решать все свои внутренние вопросы. Да, будут предприниматели, которые будут платить мало. Но и производительность их рабочих, а также тщательность и аккуратность изготовления товаров на этих предприятиях будут соответствующие – и это проблема только производителя и никого больше. Со своей стороны, государство будет право, если в судебном порядке засыплет эти предприятия штрафами за несоответствие товаров техническим условиям по заявлениям потребителей – а вот защиту потребителей государство должно блюсти строжайшим образом и, более того, поощрять потребителей решать вопросы качества товаров через государственные органы. С учетом этого, сами потребители уровнем спроса на товары данных производителей будут регулировать прибыльность данных предприятий. Наконец, если указанные предприниматели смогут обеспечить качество товаров и найти на свои предприятия работников, которые будут мириться со своим уровнем заработной платы – то значит, с точки зрения государства баланс цен установлен: “Работодатели и рабочие далеко не всегда мыслят последовательно; привычку поступать близоруко трудно переломить. Что можно сделать здесь? Ничего. Законы и предписания не помогут” [Форд, с. 106]. Здесь может сработать только второй регулятор – через профсоюзное движение, которое, будучи негосударственной организацией, способно проводить гибкую политику поддержания уровня зарплаты для каждого из предприятий путем заключения коллективных договоров. Главное, чтобы требования профсоюзных движений были строго обоснованы. Для этого государство со своей стороны и профсоюзные объединения со своей должны иметь институты или лаборатории, в которых проводились бы исследования и выдавались бы рекомендации по уровню затрат трудовых усилий, вредности, психофизическим характеристикам трудовой деятельности в самом широком смысле этого слова, и которые могли бы служить официальным основанием в спорных вопросах между предпринимателями и наемными работниками.

При этом не стоит думать, что данные институты являются изобретением советской системы учета и контроля: “Неравенство очень легко вкрадывается в ставки, если работодатель, как и рабочий, не убеждены оба, что плата основана на чем-то более определенном, чем простая оценка на глаз. Поэтому с 1913 года мы начали производить хронометрические измерения многих тысяч функций в наших производствах. Благодаря хронометражу теоретически было возможно определить, как велика должна быть выработка каждого. На основании этих хронометрических таблиц были нормализованы все функции нашего предприятия и установлена плата” [Форд, с. 111]. Кстати, сами предприниматели в этом случае создадут соответствующие лаборатории для встречных аргументов в споре с профсоюзами – что для государства, сохранившего таким образом роль третейского судьи и не прибегнувшего к централизованным методам управления, даже выгодно, ибо позволяет отыскать тот уровень баланса, к которому и должно стремиться. Поскольку само противоречие, действительно, и сложно, и имеет многовековую историю. “Самое высокое до сих пор уплачиваемое вознаграждение все еще далеко недостаточно. Наше народное хозяйство все еще плохо организовано и его цели еще слишком неясны; оно может платить поэтому лишь малую часть тех ставок, которые, собственно, должны уплачиваться. Здесь еще предстоит большая работа. Разговоры об отмене заработной платы не приближают нас к решению вопроса. Система заработной платы до сих пор дает единственную возможность вознаграждать за вклад в производство по его ценности. Уничтожьте тариф, и воцарится несправедливость. Усовершенствуйте систему оплаты, и мы проложим дорогу справедливости” [Форд, с. 110].

Прекрасно сказано! Но пока система несовершенна и исходить приходится из этого. Тем не менее, для государства нужен баланс экономических структур как основа устойчивости развития, а он заключен не в самом договоре между производителем и наемными работниками, а в соотношении между спросом и предложением, т.е. между совокупностью заработных плат всего населения и совокупностью цен на товары народного потребления. Да-да, не на все купли-продажи, а только на то, что в конце концов потребляется населением, как это было нами доказано ранее. Причем здесь нельзя говорить о некоторой потребительской корзине или о системе наиболее доступных и минимальных цен. Все граждане государства должны иметь право приобрести любой товар или услугу, производимые обществом, и их ограничения должны определяться только их уровнем отдачи, уровнем профессионализма. А значит, для успешного регулирования необходимо к балансу между производительностью труда и уровнем заработных плат использовать регулятор уровня цен в целом. При этом данный регулятор будет воздействовать на производителя, т.е. на цены его товара “сверху”, а профсоюзы – на затратную часть стоимости товара. В результате понижается норматив прибыли, принуждающий предпринимателя идти по технологическому пути развития предприятия, т.е. именно в том направлении, которое мы исследовали в первой главе.

Да, это жесткое, хотя в целом и косвенное регулирование баланса, которое может вызвать реакцию неприятия среди предпринимателей, что вполне естественно и закономерно. Но опять и опять возвращаемся к одному и тому же вопросу: что Украине нужно: стабильное развитие или хаос и стагнация? Если первое – то предприниматели обязаны четко осознавать, что “с того момента, когда предприниматель привлекает людей в помощь своему делу – даже если бы это был мальчик для посылок, - он выбирает себе компаньона. Он сам, может быть, правда, единственным владельцем орудий труда и единственным хозяином дела; но лишь в том случае, если он остается единственным руководителем и производителем, он может претендовать на полную независимость. Никто не может быть независимым, если зависит от помощи другого” [Форд, с. 104- 105]. О втором направлении мы не говорим – все и так имеют это сполна.

На этом можно было бы закончить исследование основного вопроса данного пункта. Однако для экономики Украины рядом с проблемой эффективного регулятора баланса стоит не менее важный и насущный вопрос – найти наиболее рациональные пути выхода в диапазон регулирования.

Чтобы ответить на этот вопрос, мы хотели бы обратить внимание, что, говоря о балансе спроса-предложения, мы использовали понятие соотношения между совокупностью заработных плат всего населения страны и совокупностью цен на товары и услуги. При этом мы ни в коем случае не предполагаем, что государство встанет над производителем со счётами или, тем более, будет определять право предпринимателя основывать свое дело. Если он обеспечивает экологические, санитарные, противопожарные и т.д. нормы и подчиняется общим законам достаточного регулирования со стороны государства, никто не вправе ему указывать на его действия. Это его законное и неотъемлемое право – решать, что ему выгодно. Но и государству совсем не нужны столь трудоемкие подсчеты. Тем более, что “даже самая строгая статистика представляет не что иное, как искусственное и приближенное вычисление; расчеты, касающиеся мировой наличности, еще более произвольны. Мы, может быть, воображаем, что нам известно, сколько данного товара производится в такой-то день, в такой-то месяц. Но и тогда нам все еще неизвестно, сколько его будет производиться на следующий день или на следующий месяц. Столь же мало знаем мы и о потреблении: с большой тратой денег, пожалуй, возможно со временем установить с некоторой точностью, чему равнялось потребление данного товара в данный промежуток времени, но когда эта статистика будет готова, она, помимо исторических целей, потеряет всякую ценность, так как в следующий промежуток времени потребление может удвоиться или же уменьшиться. Люди не останавливаются на определенной точке” [Форд, с. 124].

Тем не менее существуют достаточно дешевые критерии, позволяющие государству не подсчитывать уровень баланса. Этими критериями являются уровень спекуляции при превышении спроса над предложением и падение уровня производства товаров данного профиля – при обратном соотношении между спросом и предложением. Говоря о первом критерии, хотелось бы отметить, что спекуляция не является родимым пятном советской системы хозяйствования. Тот же Форд считает, что “почти все товарные кризисы, которые мы проделали за войну, происходили от спекуляции или от массовой скупки. При этом совершенно безразлично, каких размеров достигает недостаток в товарах и насколько строги правительственные меры конфискации и контроля; кто готов платить любую цену, может получить любой товар в таком количестве, в каком пожелает” [Форд, с. 124].

В то же время наиболее эффективным путем борьбы с данными явлениями служит насыщение рынка официальным, легальным путем. При этом логичным было бы поднятие индекса цен на данный тип товара, что официализует большую часть спекулятивных рынков сбыта. Однако при этом есть опасность, что производители товара могут провоцировать спекулятивные тенденции, поставляя свой товар не на официальный, а на спекулятивный рынок. Бороться с этим можно только демонополизацией производства. Вот почему мы, в частности, в разделе производства делали акцент на серийном и мелкосерийном широкопрофильном производстве. Ведь при этом достигаются сразу две выгоды. Во-первых, широкопрофильное производство более устойчиво к колебаниям конъюнктуры, периодическим колебаниям цен и т.д. Во-вторых, если большинство предприятий Украины будут широкопрофильными, то неминуемо пересечение интересов предпринимателей в производстве одних и тех же товаров. В-третьих, небольшие предприятия легче организовываются и переориентируются. Если к тому же иметь монотоварное производство будет невыгодно (что вполне достижимо при помощи достаточного регулирования производства), то монополизм, за исключением очень малого числа товаров, просто не сможет реализоваться. А значит, тенденция к спекуляции со стороны одного производителя не приведет к ажиотажному спросу на данный тип товара в целом. Или, во всяком случае, тенденция к этому будет резко ослаблена.

Говоря о втором критерии – понижении уровня производства – мы вполне ясно видим, что тенденция, приводящая к данному снижению, направляет вектор индекса цен на понижение, тем самым поднимая спрос на товары данного профиля. Правда, в данном случае, падение может происходить и из-за апатии производителя, но эта тенденция при наличии спроса приводит к росту спекуляции, а значит, регулируется по вышеописанному принципу.

Таким образом, баланс спроса-предложения можно достаточно четко регулировать без использования дорогостоящих методов статистики. Хотя сама статистика нужна и полезна, но в основном для оценок генерального развития экономики и для прогнозирования.

Единственно хотелось бы добавить в контексте вышеизложенного, что, хотя регулятор индексирования цен достаточно эффективен, тем не менее, если пытаться с его помощью отслеживать все колебания рынка, то ничего кроме путаницы в налоговой отчетности не получится. Этот регулятор наиболее эффективно работает по усредненным показателям – например, в течение года. Внутригодовые же колебания будут регулироваться самими производителями, поскольку цена товара не связана жестко с уровнем индексирования, и это принципиально.

Теперь, более детально уяснив способ поддержания баланса, мы можем ответить на вопрос: можно ли резко поднять заработную плату или резко уменьшить индекс цен на товары, тем самым сразу установив баланс спроса-предложения? Давайте разберемся.

Наше общество в настоящее время плохо ли, хорошо ли, но производит какое-то количество товаров, которое как-то потребляется. Частично недостаток производства компенсируется импортом, но отечественные производители или не хотят, или не в состоянии вытеснить эти товары с рынка. Если мы скачком поднимем заработную плату или введем индекс цен, который значительно ниже сложившегося паритета цен, то или у людей появится излишек средств, не обеспеченных товарной массой, или предприятия не смогут скачком обеспечить резко увеличившийся спрос на их продукцию – что прямо ведет к развитию спекулятивных тенденций, которые могут быть подавлены только ростом импорта, а значит – дополнительным вывозом столь необходимой Украине валюты за рубеж. То есть, реализовав скачок, мы получаем ударную волну, которая дорушит систему экономики.

Если мы будем повышать заработную плату постепенно, при этом сохраняя индекс цен на установленном паритете, то столкнемся прежде всего с ростом противоречий внутри и между профсоюзами, а также между профсоюзами и предпринимателями. К тому же, большая часть малых предприятий фактически окажется вне государственного регулирования баланса, что резко затормозит процесс. Наконец, даже осуществив процесс первичного баланса, мы вынуждены будем все-таки значительно регулировать индексы цен, чтобы преодолеть перекосы баланса цен, вызванные сегодняшними стагнационными процессами. Не говоря уже о том, что операция регулирования уровня заработных плат будет сама по себе противоречить вышеописанному принципу достаточного регулирования производства, что приведет к дополнительным перекосам в управлении экономикой. А значит, регулирование таким путем может затянуться на очень длительное время (которого у Украины почти нет) и будет сопровождаться нестабильностью в обществе.

Но если мы, введя индексирование и обеспечив стабильность выплаты заработной платы, начнем планомерно, но не равномерно понижать индексы цен, ускоряя эти процессы для наиболее употребляемых товаров, то в пределах 4- 5 лет государство “упрется” в уровень, когда производителям станет невыгодно выпускать всю продукцию. И это тот уровень первичного баланса, который нас интересует. Если к тому же за данное время будут запущены эффективные регуляторы технологического развития предприятий, то в последующие 7- 8 лет государство сможет еще дополнительно опускать индекс, хотя и в меньшей степени, поскольку встретит на этом пути активное противодействие предпринимателей. Это будет свидетельствовать, что экономика находится в регулируемой зоне. При этом все процессы будут проходить на фоне сначала восстановления и реконструкции, а затем устойчивого развития предприятий, что и является главной задачей государства. К тому же, на втором этапе может быть выгодным даже не снижение цен, а поддержка профсоюзного движения в вопросе повышения платы работникам, что позволит не слишком резко менять установленные паритеты между валютами на внешнем рынке. Поэтому этот путь представляется нам наиболее целесообразными. Стоит только добавить, что при нынешней ситуации на Украине сопротивление предпринимателей и особенно посредников начнется сразу. Но характер его будет иным, ведь обусловливается оно желанием сохранения существующего положения. “Их встречаешь везде – этих людей, которые не знают, что вчера – это вчера, и которые просыпаются утром с прошлогодними мыслями… Купцы гибнут вместе со своим делом потому, что они привязываются к старому методу торговли и не могут решиться на нововведения… Опасность таится и подкрадывается к нам вместе с убеждением, что мы “обеспечили себя в жизни”. Это убеждение угрожает тем, что при ближайшем повороте колеса мы будем сброшены… Но самое странное во всем этом утверждение, что важны деньги, а не труд. Никому не казалось нелогичным, что деньги здесь поставлены впереди труда, хотя все должны признать, что прибыль проистекает только из труда. Казалось, все искали кратчайшей дороги к деньгам и при этом обходили самую прямую – ту, которая ведет через труд” [Форд, с. 42- 43, курсив наш – авт.]. А потому, хотя для некоторых предпринимателей это будет горькое лекарство, вышеописанную тенденцию следует перебарывать. “Если наша цель – покрыться ржавчиной, то нам остается только одно: отдаться нашей внутренней лени; если же наша цель – рост, то нужно каждое утро пробуждаться снова и бодрствовать целый день” [Форд, с. 42].

И этих перемен не следует пугаться. После этого лечения деловые круги Украины первыми будут благодарны, поскольку те преимущества, которые они получат в результате и на внешнем, и на внутреннем рынках, будут значительно выше, чем те, которые у них есть теперь и которые они боятся утратить.

Последний вопрос, который мы хотели бы здесь осветить, связан с желательным объемом номенклатуры товаров, на которые должен быть установлен индекс цен. Ранее мы показали, что особой заботой государства должны являться товары народного потребления, обеспечивающие функционирование экономической системы в целом. Но в течение выхода из кризисной ситуации, если из процесса регулирования будут исключены остальные виды товаров, сам процесс регулирования себестоимости товаров для предпринимателей будет затруднен, поскольку многие из тех предпринимателей, которые избегнут регулирования цен, будут склонны удерживать исходные цены как можно дольше. Поэтому чем большую номенклатуру товаров, производимых на Украине, можно будет охватить индексированием, тем легче пройдет сам процесс восстановления производства и установления баланса спроса-предложения.

Важно при этом учитывать, что само определение уровня индексирования различных по своему уровню товаров и услуг не может осуществляться однотипно, поскольку каждый тип деятельности имеет свои принципиальные особенности. Так, труд токаря и производимая им продукция в корне отличаются от труда ученого или кулинара. Если у первого все может быть сведено к прямым трудовым затратам (и то не всегда полностью), то в случае ученого прямые трудовые затраты никогда и никем подсчитаны быть не могут, но определяющим фактором может стать уровень решаемых данным ученым научных и/или инженерных задач. А в случае кулинара определяющими могут быть как широта ассортимента, так и вкусовые характеристики. То есть если подходить к вопросу инициативно и в каждом случае выявлять определяющие критерии, то можно решить проблему индексирования, не входя в такие сложные детали как ноу-хау и профессиональные секреты.

Так, например, для ресторанов, кафе и т.д. уровень удобно определять на основании объема предлагаемых услуг и ассортимента меню, а индекс цен для установленных уровней удобно формировать на основе суммарной стоимости “корзины” самых дорогих блюд ассортимента, относящихся к указанному уровню. При этом у каждого заведения одного и того же уровня меню может быть различным. Важно, чтобы “корзина” самых дорогих блюд ассортимента соответствовала индексу цен. Для государства это выгодно, поскольку позволяет сбалансировать уровень цен в данной области услуг, соотнеся их с уровнем зарплат. Для посетителей это выгодно, поскольку позволяет им оценивать уровень своих затрат. Для предпринимателей же это выгодно и с точки зрения наличия спроса на свои услуги, обусловленного сбалансированием спроса-предложения, и с точки зрения того, что данное регулирование не предписывает, какие именно блюда они должны предлагать, в том числе, какие именно блюда могут быть у них самыми дорогими, поскольку сама проблема выбора блюд, как и их вкусовые характеристики, данным индексированием не затрагиваются, и хозяевам заведений нет необходимости открывать секреты своей кухни.

Проведя данное исследование, хотелось бы его закончить также словами Форда: “Совершенно бессмысленно ждать, пока дела сами собой поправятся. Если производитель действительно хочет выполнить свою задачу, он должен понижать цены, пока публика не сможет и не захочет платить. Некоторую цену, хотя бы низкую, можно выручить всегда, ибо покупатели, как бы скверно ни было положение дел, всегда могут и желают платить за действительно нужные предметы; если есть желание, то можно поддержать эту цену на известном уровне. Но для этого нельзя ни ухудшать качества, ни прибегать к близорукой экономии – это возбуждает лишь недовольство рабочих. Даже усердие и хлопотливость не могут помочь делу. Единственно, что важно – это повышение работоспособности, увеличение выработки. С этой точки зрения можно смотреть на всякую так называемую деловую депрессию как на прямой призыв, обращенный к уму и мозгу делового мира данного общества, приглашающий его лучше работать. Одностороннее ориентирование на цены вместо работы безошибочно определяет тот тип людей, которые не имеют никакого права вести дела, быть собственниками средств производства” [Форд, с. 121].